С древних времен здесь, далеко за границами городских укреплений, селились мастера, занимавшиеся выделкой кож. Их вредное производство со специфическим запахом и токсичными отходами располагалось в нижнем течении Москвы-реки, чтобы сточные воды не досаждали горожанам. Со временем здесь начали появляться купеческие заводики и мануфактуры, владельцы которых богатели и стремились обзавестись особняками на подобие барских. Сегодня эти дома — достопримечательности Кожевнической улицы, главной в слободе. Самой известной купеческой фамилией, изначально занимавшейся кожевенным промыслом, были знаменитые Бахрушины.

Конец XIX века — эпоха деловитого капитализма — изменил патриархальный облик и нравы захолустной ремесленной слободы. На месте оврага, где когда-то протекал ручей, проложили пути Павелецкой (тогда Саратовской) железной дороги; появился вокзал; начали расти краснокирпичные корпуса заводов и рабочих казарм при них. Ассортимент фабрик расширился — теперь здесь были текстильные и войлочные производства, холодильники для хранений продуктов. Кожевники вошли в «индустриальный пояс» Москвы, стали одной из ее рабочих окраин.

Революция, которой так ждали пролетарии, мало изменила облик района. Он находился слишком далеко от парадных магистралей, и дальше попыток обустройства Ленинской (Павелецкой) площади дело не пошло. Кожевники будто застыли, законсервировались. Гуляя по здешним пустынным проездам и заросшим, заваленным мусором дворам, можно легко забыть, что находишься почти в центре Москвы.

Из многолетнего сна район вырвал развивающийся и богатеющий рынок: близость к центру, Садовому кольцу, крупным магистралям, вокзалу и метро делают территорию Кожевников весьма привлекательной. То тут, то там на месте брутальных исторических построек возникают престижные офисные центры, строится гостиница. Вскоре «точечное» благоустройство может перерасти в масштабную перестройку — район уже объявлен зоной будущей элитной застройки, и старые фабрики и казармы, возможно, доживают последние годы…